Морально-этическая ответственность субъекта управления

Конечно, действующие юридические системы и традиционные этические ценности в разных странах по разному проводят грань между правовой и моральной оценкой тех или иных действий. Так, например, ситуация, когда отдельные лица, благодаря конфиденциальной информации внутреннего пользования о предстоящем повышении курса акций скупают их заранее по более дешевой цене, получает разную оценку в разных странах. В США и Великобритании подобные действия преследуются по закону. В Швейцарии же, например, эти действия подлежат лишь моральному осуждению. Это говорит о том, что расширение и ужесточение законодательства в области нарушения тех или иных норм отнюдь не всеми исповедуется как некий универсальный и конструктивный метод предупреждения нарушений морально-этических норм. Поэтому, даже исходя из прагматических оснований, моральная ответственность не может быть заменена юридической и профессиональной ответственностью. В корпорациях люди действуют в рамках сложной организационной структуры, и то, что кажется морально неприемлемым на личностном уровне, может оказаться допустимым на внеличностном уровне. Рост и усложнение социальной структуры приводят к тому, что она становится вне морального контроля. Увеличивается разрыв между личностным и даже групповым уровнем, где процессы происходят под контролем конкретных людей, и организационным уровнем, где происходит столкновение различных сил, многие из которых остаются анонимными и не поддаются какому-либо контролю. Оказывая всякого рода давление, крупные фирмы регулируют цены на рынке в соответствии с собственными интересами. Таким образом, сильные организованные группы в обществе функционируют за счет менее организованных групп. "В условиях современного рынка создается климат борьбы за равенство, в основе которого лежит не справедливость, а относительная мощь организованных групп". Для достижения своих целей администрация крупных фирм может устанавливать персональный контроль за своими работниками в целях того, чтобы работники правильно выполняли свои обязанности. В данном случае моральная проблема состоит в том, в какой степени давление экономической структуры сочетается с потребностями отдельных людей. Эта проблема не имеет адекватного решения с позиций утилитаризма, поскольку его крупнейшие представители не рассматривали взаимодействие субъектов в рамках сложных организационных структур. Они еще предполагали, что такие структуры могут быть понимаемы в рамках совокупности индивидуальных, личностных, персональных взаимодействий. Поэтому их понимание ответственности могло быть применимо только к индивидуальному действию и не распространялось на иных субъектов. Наличие, например, мощных транснациональных корпораций, которых многие считают единственными субъектами экономической деятельности, показывает ограниченность традиционного утилитаристского понимания ответственности. Это дает основания сегодняшним представителям делового прагматизма освободить менеджеров от персональной моральной ответственности, поскольку они не являются субъектами деятельности. Корпорация и индивид не соизмеримы между собой. Поэтому "польза" корпорации всегда значительно "превышает "пользу" отдельных индивидов. Поэтому и моральную ответственность должны нести не отдельные менеджеры, а корпорация в целом.

Следуя аристотелевской этической традиции, мы вынуждены признать, что бизнес - лишь модель общественных отношений, поэтому он не может быть изначально аморальным, хотя его главной пружиной и выступает личный интерес. И хотя Шарль Бодлер считал коммерцию сатанинским делом, самой подлой и низменной формой эгоизма, однако социальная значимость финансовой деятельности в настоящее время предполагает отойти от такой этически негативной оценки этой деятельности. С точки зрения многих исследователей, социальный прогресс связан с развитием демократических форм управления обществом, которые активизируют личный интерес, делая его катализатором общественного развития. Демократическая форма управления превращает личный интерес в сильнейший рычаг социальной динамики, в то, что в социологии принято называть социальными инициативами. Поэтому бизнес, который по общему признанию необычайно активизирует личный интерес, выполняет свою социальную роль в государстве. Он является инструментом развязывания социальных инициатив, т.е. инструментом демократии. Таким образом, бизнес - это органичный для демократии, накрепко связанный с ней институт воспроизводства в обществе социальных инициатив, обеспечивающий социальную динамику. Поэтому менеджмент не столько экономическая или даже политическая (в силу своей связанности с демократией), сколько социально-философская категория. Функционируя в обществе, бизнес очерчивает некое ценностное поле, которое, по определению, должно подлежать этической оценке: является ли в целом бизнес "благом" или не является. С этой позиции бизнес и менеджеры, как одни из наиболее активных его представителей, несут моральную ответственность именно за поддержание и развитие социальных инициатив, способствующих укреплению специфических ценностей в виде ценностей демократии, которые, и это надо подчеркнуть особо, политизированы. "На Западе уже давно пришли к мнению, что инстинкт наживы надо сдерживать этическими нормами, но так как инстинкт часто берет верх над совестью, общество должно всячески поощрять высокоморальный подход к бизнесу. Однако, как это ни парадоксально, в последнее время именно желание добиться успеха в бизнесе заставляет менеджеров думать об этической стороне дела. Компания "Ливай Страусс" - один из бесспорных лидеров среди мировых производителей одежды - недавно прекратила капиталовложения в экономику Бирмы и Китая из-за нарушения прав человека в этих странах. "Ливай Страусс" утверждает, что это решение продиктовано заботой о рабочих. Но, может быть, они просто раньше других поняли, что дешевый труд в конечном итоге отрицательно сказывается на качестве продукции?".